Сеть Петровского. Часть 2 - Евгений Сергеевич Калачев

— Нет, Костик… — пробормотал Соловей, опять покосившись на заветную дверь, — меня там не было…

К его крайнему облегчению Асхат в этот самый момент вышел из служебного помещения с большой кипой бумаг и, стараясь пройти как можно дальше от стола, где сидел Петровский, покинул кафе. Теперь надо было грамотно, не вызывая подозрений, покинуть опасного приятеля.

— Тебя там не было… — Петровский задумчиво и как-то двусмысленно ухмыльнулся, — ты многое пропустил. Но ничего. Я тебе все покажу, Соловей. Я тебе все покажу…

С этими словами он откинулся на спинку дивана и начал рыться в карманах. Соловей напряженно наблюдал. В следующую секунду Петровский достал пистолет и, взведя курок, направил на приятеля.

— Эй, ты чего?! — Соловей в ужасе отпрянул. Даже если в руках Петровского сейчас был «травмат», выстрел в упор вполне мог пробить голову. А ждать от невменяемого приятеля теперь можно было чего угодно…

— Знаешь, Леша, как людей отстреливают? — злорадно начал Петровский, держа того на мушке, — знаешь? Вот так вот просто! Лишить человека жизни проще простого, Леша! Я тебе сейчас все покажу…

— Убери ствол, больной придурок! — дрожащим от страха голосом проговорил Соловей. Дима у барной стойки вжался в стену. Фролов и Асхат к тому времени уже покинули кафе, вмешаться было некому…

— Так вот Славика и убили… — как ни в чем небывало продолжал Петровский, направляя оружие на Соловья, — берешь пистолет, взводишь курок… потом направляешь его на человека…

Петровский прищурился, стараясь получше прицелиться в голову Соловью. Челюсть Лехи подрагивала. Расстояние было слишком большим, даже если бы он сейчас рискнул и попытался выбить оружие из рук Петровского, не успел бы. Неужели тот сейчас его прикончит прямо здесь, в центре города?

— Костя, убери ствол… — прохрипел Соловей, — это не ты…

Петровский оскалился и вновь прищурил один глаз. Соловьев зажмурился, готовясь к смерти. Палец Петровского лег на курок…

— Бах! — Петровский рявкнул так, что Соловей подпрыгнул на диване. Дима у бара зажмурился, готовясь к чему угодно. Но выстрела Петровский так и не произвел. Он убрал пистолет в карман и, бросив взгляд на Соловья, упал на диван, заходясь истеричным хохотом…

— Да пошел ты на х…р! — Соловей вскочил на ноги и бросился наутек, — больной чокнутый урод! — бросил он, отскочив на более-менее безопасное расстояние.

— Давай, беги! — выкрикнул ему вслед Петровский, — все бегите! Трусы! Вы все боитесь! Гребаные ничтожества! Презираю!!! — он вновь истерично расхохотался, вытирая хлынувшие потоком слезы…

***

— Дима? — Марина изумленно смотрела на стоявшего в дверях Фролова, — что ты здесь делаешь?

— Войти можно? — негромко спросил Фролов, глядя в пол.

— Что случилось? — повторила Марина, стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, — если ты от Петровского, мы расстались. Можешь передать, чтобы не подсылал своих друзей, не хватает смелости поговорить самому, пускай катится, а у меня все нормально. Стало, наконец — она старалась не выдавать эмоций, хотя ее голос заметно подрагивал.

— Марина… — Фролов сделал глубокий вдох, — поверь, будет лучше, если мы поговорим внутри…

Она посмотрела на Дмитрия со страхом.

— Что случилось? Что-то с Костей? — у нее внутри все оборвалось. Она больше не могла сдерживать эмоций и казаться безразличной, потому задрожала всем телом, испуганно глядя на крупного Фролова снизу вверх…

— С Костей все нормально, — буркнул тот, — точнее, не совсем нормально, но он жив и здоров… короче, Марин, дай войти, пожалуйста! Это очень важно! — раздраженно бросил он.

— Хорошо, проходи! — Марина посторонилась, пропуская его. Фролов вошел в прихожую и медленно снял обувь. Марина знаком пригласила его пройти в зал. Дмитрий вошел в комнату и, опустившись на диван, вдохнул, собираясь с мыслями. Марина стола в углу, скрестив руки на груди, и вопросительно смотрела на него. Фролов тоже поднял на нее глаза и, набравшись смелости, сообщил:

— Славку убили.

Марина посмотрела на Дмитрия со смесью ужаса и удивления.

— Как убили? — прошептала она, опустившись на стул, — Славку, это вашего друга, веселого такого мальчишку, светленького, да? — Марина во все глаза смотрела на Фролова.

— Да, — тот мрачно кивнул и, набрав полную грудь воздуха, добавил: — застрелили у японского ресторана три недели назад, ты могла об этом слышать…

— Застрелили? — Марина шумно сглотнула, — ну да, было же, передавали по новостям, что застрелили молодого парня, но как же… — сбивчиво заговорила она, — господи! — Марина закрыла лицо руками.

Фролов поднялся с дивана и медленно прошелся по комнате, разглядывая стены.

— Но почему? — Марина не понимала, — он же был такой добрый, такой спокойный… за что его убивать? Господи, Дима, кто это сделал? — полушепотом спросила она.

— Очень плохие люди, — мрачно ответил Фролов, — Марин, я не за этим пришел. Понимаешь, Костян, он… он не может это пережить, — выдохнул Дмитрий, — все как-то смирились, а он не может. Понимаешь, он поплыл… выбыл из строя окончательно… — он с надеждой посмотрел на Марину.

— Пьет? — тихо спросила она.

— Безостановочно, — Фролов мрачно посмотрел в окно, — Марин, я все понимаю, я понимаю, сколько страданий причинил тебе этот человек, я не прошу к нему возвращаться… но сейчас помоги! — он с мольбой посмотрел на нее, — мы пытались его вытащить, бесполезно. Если ты не поможешь… боюсь, ему край…

Дмитрий облокотился на стену и прикрыл глаза. Марина, не моргая, смотрела на него.

— Дима, — очень тихо спросила она, — чем вы занимаетесь? Только не ври…

— Марин, я…

— Дима! — Марина слегка повысила голос, — я уже устала слушать эти отмазки! Устала от вранья, от того, что меня держат непонятно за кого! — она всхлипнула, — только поэтому я ушла от Петровского, хотя, наверное, до сих пор… — она замолчала, проглатывая подступившие слезы. Фролов тактично отвернулся, все поняв…

— Расскажи мне все, Дима, — попросила Марина, — кто вы на самом деле такие? С чем вы связались? Я же не идиотка, все вижу… Славика ведь убили из-за этого, верно? Откуда у вас в таком возрасте такие деньги? — она во все глаза смотрела на Фролова, — наркота? Дима, это наркота? — глаза Марины наполнились слезами.

— Нет, — Фролов покачал головой, — нет, Марина, клянусь тебе! — он посмотрел ей в глаза, — да, ты права. Мы — не очень хорошие люди. Точнее, стали такими, но винить в этом, кроме нас самих, некого. Мы делали плохие вещи. Противозаконные. Порой страшные… но клянусь тебе, чем хочешь, никто из нас никогда в жизни не прикасался к этой дряни! — твердо закончил он.

— Тогда расскажи мне, что? — потребовала Марина, — если хочешь помощи, рассказывай мне правду. А нет — исчезните уже все, наконец, из моей жизни… — ее голос вновь дрогнул.

— Хорошо, — Фролов решился, — я расскажу тебе. Только обещай, что поможешь. И, Марина: умоляю, никому и никогда не рассказывай то, что от